Развлечение - Страница 2

— Лидия.

Это прозвучало простой констатацией факта ее присутствия в комнате, единственным приветствием послужил легкий наклон головы. Гейбриел не попытался подойти поближе или протянуть руку, прекрасно зная, что та останется висеть в воздухе: мать проигнорировала бы любое проявление любезности с его стороны.

— Могу я принести свои искренние соболезнования по поводу вашей потери?

При этих словах сердце Рейчел болезненно сжалось. Гейбриел Тернан выражал сочувствие ее матери! Если бы не уверенность в обратном, то можно было подумать, что все это ей просто снится.

— Благодарю тебя.

Ответ матери прозвучал столь же холодно, как и предыдущие слова ее дочери. Серые глаза Лидии даже не посмотрели в сторону говорившего. Пожилая женщина не отрывала взгляда от бежевого с синим ковра под ногами.

Но кто— то ведь должен был сделать шаг навстречу. В конце концов, какого бы мнения ни была она об этом человеке, если ее мать потеряла второго мужа, он потерял отца.

— Прими и наши соболезнования, Гейб, — торопливо сказала Рейчел, чувствуя, что голос ее звучит хрипло и неровно, как будто она им давно не пользовалась.

В темном взгляде вновь повернувшегося к ней молодого человека не появилось и тени теплоты, выражение лица нисколько не смягчилось. Напротив, впечатление было такое, будто оно еще более посуровело и стало походить на обточенную ветром и дождем гранитную скалу.

— Очень великодушно с вашей стороны.

В этой гладкой фразе слышался зловещий подтекст. И по спине Рейчел пробежал холодок, напомнивший ей, как она боялась того дня, когда этот человек мог бы снова войти в ее жизнь.

— Теперь, когда с любезностями покончено, может, поговорим о деле? Какие распоряжения вы сделали по поводу похорон моего отца?

Моего отца… Больше ему ничего не надо было говорить. Эти два слова ясно показывали, насколько чужими считал их Гейбриел. Для него они были просто прихлебателями. И если раньше в этой маленькой гражданской войне, словно на смех называемой семейной жизнью, Рейчел целиком и полностью была на его стороне, то теперь превратилась в убежденную противницу. Кроме того, стоит Гейбриелу узнать всю правду, он возненавидит их еще больше.

— Тебе пришлось проделать долгий путь, — торопливо сказала она. — Ты, должно быть, устал. Хочешь чего-нибудь?

— Выпить кофе было бы просто замечательно.

Говоря это, Гейбриел лишь мельком взглянул в ее сторону. Его внимание было целиком сосредоточено на пожилой женщине, которая наконец— то подняла голову и смотрела на гостя с такой настороженностью, как будто перед ней находилась приготовившаяся к нападению ядовитая змея.

— Есть хочешь? — спросила Рейчел, направляясь к двери.

— Спасибо, нет, — ответил он таким тоном, будто обращался к одной из своих служащих. — Только кофе.

Выйдя из гостиной, Рейчел почувствовала себя так, словно из перегретой атмосферы сауны попала в сад, на свежий воздух, и только сейчас поняла, насколько тяжело далось ей пребывание там. Остановившись возле ближайшего открытого окна, она сделала несколько глубоких вдохов и только после этого смогла пойти в кухню.

Легче всего было передать это задание домоправительнице и забыть о нем. Но приготовление кофе предоставляло Рейчел возможность передохнуть, дать успокоиться учащенно бьющемуся сердцу и разобраться в хаосе мыслей.

Так что же случилось за эти четыре с половиной года, спрашивала она себя, машинально занимаясь нужными манипуляциями. Создавалось впечатление, как будто в тот момент, когда Гейбриел вошел в комнату, время повернуло вспять и она вновь превратилась в неопытную девятнадцатилетнюю девушку, беспомощную жертву неясных эмоций, наивно полагающую себя в первый раз влюбленной.

Любовь… Это слово отдалось у нее в мозгу похоронным звоном. Да, собственно говоря, так оно и было, означая для нее гибель иллюзий и потерю невинности.

— Нет! Не хочу даже думать об этом!

Желая отвлечься от болезненных воспоминаний и занять себя чем-нибудь другим, Рейчел отыскала несколько пачек печенья, выбрала одну и, надорвав упаковку, высыпала содержимое на тарелку. Хотя он и сказал, что кроме кофе ничего не хочет, но так поднос будет выглядеть поприличнее.

Должно быть, слух у Гейбриела был не хуже, чем у хищного зверя, потому что не успела она дойти до двери гостиной, как та открылась и поднос оказался в его руках.

— Я сам донесу.

— Не стоит…

Протест замер на губах Рейчел: ясно было, что это не проявление любезности по отношению к ней. Молча она наблюдала за тем, как он поставил поднос на стоящий в центре комнаты кофейный столик.

— А для вас ничего? — спросил Гейбриел, указывая на одинокую чашку.

— Мы только что пообедали. — Рейчел обернулась к матери: — С тобой все в порядке, мама? — Присев рядом с ней на кушетку, она взяла Лидию за руку. — Может быть, тебе что-нибудь принести?

— Спасибо, не надо, — ответила мать с прерывистым вздохом. Глаза ее были красными и влажными. — Мне кусок в горло не лезет.

— Тогда тебе лучше прилечь. Даже если не уснешь, отдых тебе не повредит.

Рейчел отлично знала, что с того ужасного утра, когда прибывшая к ним полиция сообщила об аварии на шоссе, мать почти не спала.

— Да, наверное… Если только мы обговорили все, что ты хотел?

Последняя фраза была обращена к Гейбриелу, который, налив себе кофе, молча наблюдал за этой сценой.

— Самое важное мы обсудили, — холодно подтвердил он. — Остальное может подождать.

— Тогда, если ты нас извинишь…

Его кивок, означающий согласие, как и предыдущие слова, был отмечен любезной снисходительностью владетельного синьора, дающего вассалу позволение действовать по собственному разумению.